Глеб Соколов: «В высоких горах надо терпеть и ждать»
ГЛЕБ СОКОЛОВ: «В высоких горах надо терпеть и ждать»
18 мая 2009 самый известный новосибирский альпинист Глеб Соколов в девятый раз поднялся на восьмитысячники планеты. Манаслу (8163 м), что находится в Непале, стала восьмой вершиной в его гроссмейстерском списке.
По возвращении домой Глеб Соколов встретился с нашим корреспондентом и рассказал ему о подробностях этой экспедиции.
|
- Глеб Анатольевич, еще в доперестроечные времена был такой набор стереотипов – физики, лирики, горы, романтика. Ваши нынешние экспедиции имеют что-либо общее с теми представлениями о романтике?
- Конечно! А как по-другому? Другое дело, что сейчас изменился контингент восходителей. Если в этом никак не участвуют спонсоры или государство, то альпинизм, особенно высотный – дорогое удовольствие. Одна экспедиция обходится в сумму от 8-9 тысяч долларов, и не каждый может себе это позволить. Поэтому в такие экспедиции едут в основном руководители мелких предприятий, люди, которые в нынешние непростые времена могут, во-первых, позволить себе оторвать 10-15 тысяч долларов от семьи, от каких-то других своих нужд, а во-вторых, на два месяца забыть о работе и потратить это время на участие в экспедиции. Обычно это бизнесмены средней руки или достаточно богатые люди. Конечно, все едут отдохнуть, потому что быт заедает, работать тяжело, особенно в нынешнее время, и все ищут какую-то отдушину. А высотный альпинизм – именно такая отдушина, которая заряжает положительными эмоциями. Как и в прошлые времена, люди пытаются оторваться от повседневности, от привычной действительности. - Судя по той информации, которая размещалась на сайтах, на этот раз в экспедиции на Манаслу подобралась довольно разношерстная компания. Скажем, два года назад на К-2 вы ходили в более монолитной команде… - В той экспедиции мы очень хорошо знали друг друга, со многими участниками бывали на других восхождениях. Там уже есть своеобразная порука – каждый отвечает за каждого. Здесь же ситуация была совершенно иной. Половина людей не знали друг друга. Но должен отметить, что у нас сложилась на удивление хорошая команда. По ходу экспедиции не было никаких ссор, все показали себя настоящими единомышленниками. Другое дело, что опыт у людей был разный. У некоторых в активе был лишь один восьмитысячник. Тактика, с моей точки зрения, была построена не очень верно. Но это уже недостатки экспедиции. А в целом у нас сложился очень хороший и дружный коллектив. Зачастую даже в командах, где собираются гораздо более опытные люди, в силу сложности или продолжительности маршрута бывает более напряженная обстановка. А здесь все было очень здорово. - Ну и как вам показалась гора? - В хорошую погоду, я думаю, она «делается» легко. Но нам она показалась очень тяжелой и непредсказуемой. Если быть более точным, мы попали в очень неудачный период времени. Стояла очень плохая погода – много снега, постоянный ветер, повышенная лавинная опасность, какие-то совершенно непонятные туманы. И это продолжалось в течение всего того срока, пока мы там находились. Бывали такие моменты, когда ветер менял направление. И тогда один-два дня стояла по-настоящему хорошая погода, солнечная, безветренная. А все остальное время – ветер гонит снег то в одну сторону, то в другую. За один раз выпадало до трех метров снега! Все это можно увидеть на фото. Люди стоят над палаткой, которая где-то там, внизу, в «колодце». - Если посмотреть на фотографии этой горы, то она действительно пологая, нет такой крутизны, как, скажем, на К-2… - Конечно, с К-2 ее нечего сравнивать. Если бы такая погода была на К-2, мы все время сидели бы внизу, в базовом лагере. Но я просто сравниваю Манаслу с другими не слишком сложными восьмитысячниками, хотя их у меня не очень много. Взять тот же Чо Ойю. Там вообще никаких проблем не было. Да, нужна была акклиматизация. Но не было такого глубокого снега. Было холодно, был ветер, но не было лавинной опасности. А здесь – все вместе, все в одну кучу. Поэтому, был бы хороший сезон – эта гора показалась бы такой же, как и Чо Ойю. А когда внизу, в базовом лагере, выпадает по три метра снега, а вверху он полностью сдут ветрами и гора превращается в леденец, то это, конечно, напрягает. Стоит поскользнуться – и ты «улетел». 18 мая мы поднялись на вершину, а на следующий день на нее взошли несколько иностранцев. И один из них, венгр, уже на спуске, на высоте 7400 м, поскользнулся на льду и «улетел» на 6800 м… - Поначалу в вашей экспедиции было целых 17 человек… - Вначале – да. Но люди не привыкли к такой погоде, ко всем этим сложностям и уже во время третьего выхода попытались взойти на гору. И, конечно, не получилось. Не было ни нормальной акклиматизации, ни проработки маршрута. Пошли, можно сказать, наугад. И была не очень хорошая погода. Этот «наскок» был неподготовленным и ни к чему хорошему не привел, зато всех огорчил. И народ потихоньку начал «сыпаться». В высоких горах надо терпеть и ждать. Это самое главное качество «высотника». Самые нетерпеливые – они уехали раньше всех. - И из 17 человек до вершины дошли лишь трое… - Да, Алексей Болотов из Екатеринбурга, Сергей Дуганов из Питера и я. Долгое время была плохая погода, но нам сказали, что по прогнозу на 18 мая она должна быть идеальной. В этот раз на удивление прогноз с какой-то достоверностью совпадал с тем, что было на самом деле. 18 мая мы вышли на штурм вершины. Внизу было хорошо, а наверху дул очень сильный ветер. И в этот день на гору поднялись только мы. Зато на следующий день, когда обещали ураган, погода была действительно идеальной. И весь оставшийся народ сходил на вершину. А мы в этот день были уже в базовом лагере. Мы взошли на гору в последний день экспедиции. 19 мая идти на нее мы уже не могли, потому что 20-го в базовый лагерь пришли носильщики, и мы в этот день обязаны были находиться уже внизу. Вот так – потерпели, и все закончилось удачно. - Но 17 мая вы делали еще одну попытку штурма вершины… - Да, было такое. Леша говорит: «Давайте попробуем выйти в плохую погоду. А вдруг…» Вышли – а там такой ветер! Я был одет очень тепло, но меня продувало так, как будто я в какой-то марле! Я говорю: «Нет, ребята, я не пойду». И вернулся в палатку. А через 15 минут слышу – идут… - Вы сказали, что 19 мая на гору сходили все остальные. Много там было народа? - Да нет, немного. Когда мы туда приехали, там уже было несколько экспедиций. И из них несколько человек сходили на вершину. К тому времени они успели нормально акклиматизироваться. А наши ребята во время третьей попытки как раз дернулись за ними, но у них ничего не получилось. До вершины дошли португалец и один или два корейца. А затем погода окончательно испортилась, и большинство этих экспедиций, в том числе и те, что прибыли раньше нас, уехали: кончилось время, надоело, устали и т. д. Но подтягивались другие команды. Подъехали швейцарцы, японцы, венгры, французы, американцы и др. Они нам как раз и сказали, что по прогнозу хорошая погода будет 18 мая. А сами готовились идти 19 мая. И думаю, что из всех этих команд человек десять тоже взошло. Гора-то довольно необычная. Весь снег сдут, идти приходится по льду. Если владеешь техникой и имеешь большой опыт, то это не представляет сложности. А для людей, которые по ровному леднику ходят с веревками, которые техникой не владеют, - это большая проблема. Поэтому взошли далеко не все, кто хотел. - Глеб Анатольевич, а на Манаслу вообще бывает хорошая погода? Может быть, она там все время такая? - Там действительно «поганый» угол. Три восьмитысячника – Дхаулагири, Аннапурна и Манаслу – находятся в таком месте, что на них выпадает «ударное» количество осадков. Особенно этим славится Аннапурна. В нынешнем году на этой горе в апреле вообще закончили восхождения – никто не взошел. Выпало очень много снега, погода была отвратительной. А часть этих осадков приходится на Манаслу. Иногда на этой горе бывает хорошая погода, а иногда – такой вот тяжелый и неудачный сезон. - Какие ощущения испытали на вершине на этот раз? - Да никаких ощущений. Я попытался сделать какие-то снимки, но руки сразу же прихватило, и надо было уже думать о том, чтобы быстрее свалить вниз. Успел сделать несколько фото, но толком не успел «прицелиться». - Сколько градусов мороза было на вершине? - Моим фотоаппаратом «Nikon» я снимал в 30-градусные морозы, и все было абсолютно нормально. А на этот раз, пока поднялись на вершину, мои литиевые аккумуляторы практически полностью разрядились. Обычно такого не бывает. Было холодно, да еще и с ветром. Выдуло все. Поэтому быстро пощелкал – и назад. А кожа на пальцах еще до сих пор облезает. |
|
- А как вообще альпинисты доказывают, что они были на вершине? Могут же возникнуть сомнения в достоверности того или иного восхождения…
- В свое время у нас существовал «институт записок». С вершины ты должен был принести записку, которую на ней оставила предыдущая группа, или предоставить фото, подтверждающее, что ты был на вершине. А сейчас все несколько по-другому. В Непале живет такая мадам Хоули, которая ведет статистику всех восхождений. В свое время агентство Рейтер командировало ее в эту страну, чтобы она передавала новости о восхождениях. В конце концов, эта англичанка поселилась в Непале и уже много лет ведет такую статистику. И про все горы она знает буквально все. Она может задать вам пару вопросов, после чего совершенно спокойно сказать: «Нет, вы врете. Вы не были на вершине». Время от времени такое случается. Она людям прямо в глаза заявляет, что «вас там не было». В Непале есть два органа регистрации восхождений. Один – неофициальный – это Хоули, к которой, правда, прислушивается весь мир. Она женщина очень честная и принципиальная и пользуется у высотников всемерным уважением. А второй орган – министерство туризма Непала, которое выдает удостоверения. Там проводится что-то похожее на брифинг, где специалисты задают тебе вопросы. И их тоже достаточно сложно «обойти». Даже если тебе там выдали удостоверение, что ты сходил на вершину, а Хоули сказала, что тебя там не было, то в глазах мировой альпинистской общественности ты погиб.
- Глеб Анатольевич, а почему все-таки решили идти на Манаслу?
- Определял не я. Был еще один вариант – поехать на Аннапурну. Но там не собралась наша российская группа. Поэтому остался лишь вариант с Манаслу. Я позвонил и предложил себя. Экспедицию организовывали мои друзья, и они взяли меня с удовольствием.
- Альпинисты всего мира «убиваются» по тем самым 14 вершинам, на которые в свое время первым взошел Месснер. У вас есть такая внутренняя задача - побывать на каждом из этих четырнадцати восьмитысячников?
- Я бы сходил не на 14 вершин, а на 24. Например, у Лхоцзе – три вершины, у Канченджанги – четыре, три – у Аннапурны, две – у Шиша Пангмы и т.д. Если все это посчитать, то получается двадцать с лишним восьмитысячников. Вот это – круто! Это я понимаю – задача! А 14 восьмитысячников – это уже пройденный этап. Тем более что самые сложные вершины у меня уже «сделаны». Это, прежде всего, Лхоцзе Шар – очень сложная и опасная вершина, и Лхоцзе Средняя. На всех трех вершинах Лхоцзе не было никого, кроме наших ребят. На все три поднялись лишь три человека - Женя Виноградский, Сергей Тимофеев и я. Поэтому, здесь у нас, и у меня в том числе, есть определенная фора. Так что если подняться на все эти двадцать с чем-то вершин, то это будет не слабее, чем у Месснера. А 14 вершин – это почетно, но не более.
- Свои будущие маршруты будете сверять именно с этой задачей, или как получится?
- Летом едем на Пик Победы. Это уже давно определено. Там есть новый интересный маршрут, и это тоже очень круто. Туда пойдем вдвоем с новосибирским альпинистом Виталием Гореликом. В июне уезжаю в Непал на разведку. Осенью там будет коммерческое восхождение. Надо посмотреть, что и как, составить четкий план, потому что все люди занятые и все дорожат временем. Зимой предлагают поехать на К-2. Но насчет этого я пока еще не определился. А на следующий год мы запланировали Канченджангу. Это наиболее удаленный восьмитысячник, у которого четыре вершины. И это интересно. Постараемся на все четыре взойти за одну экспедицию. Может быть, не траверсом, а со спуском в базовый лагерь, чтобы отдохнуть.
- Глеб Анатольевич, думаю, что обыкновенным людям, которых в обиходе часто еще называют обывателями, не очень понятно, зачем подниматься в горы, рисковать собой, переживать такие вот лишения и т. д.
- Когда мне грубо, в лоб задают такой вопрос, я обычно говорю: « Я же не спрашиваю этих людей, зачем они пьют водку на даче. Им нравится так проводить свое время, мне нравится по-другому». А если по сути, то каждый ищет свою отдушину, свое любимое дело. Один любит выращивать помидоры. У меня приятель поливает эти помидоры с утра до вечера. Потом он угощает этими помидорами всех знакомых и получает от этого колоссальное удовольствие! У него такое хобби. Другие знакомые поехали на сплав. Классно! Мне тоже нравится это дело, но не настолько, чтобы я туда ехал с выпученными глазами. Еще один знакомый прыгает с парашютом. У него уже больше 10 тысяч прыжков! Вообще «закат»! Но он не может не прыгать! Так и мы – не можем не ходить в горы. А жить просто так, не имея такого вот любимого дела, – это же неинтересно. Самое главное, чтобы потом не было мучительно больно...
Беседовал Александр Скляренко